Раздвоение личности

Я тут вот о чём задумалась. Уж не раздвоение ли у меня личности на фоне иммиграции. Читаю и пишу про национальный русский характер и не могу не дивиться, насколько про меня и какая я русская, хоть в музей выставляй в качестве экспоната. Ну вот хотя бы это:

Whatever is done is for the better - these words are the quintessence of the typical Russian optimistic fatalism coexisting with passivity and non-interference with life that goes on as if 'all by itself', while people think, 'All I can do is hope' or 'Let's hope for some luck'. (Russian Mentality: Uncertainty and Fatalism)

Не знаю, кто как меня видит со стороны, но сама себя слишком часто и к сожалению вижу именно так. К сожалению, потому что чем дольше живу в новой стране, чем больше встречаю людей, на которых хотелось бы равняться, тем ближе кажутся ценности западного человека, тем больше хотелось бы походить на западную женщину, селф мейд вуман. Хотелось бы да что-то никак. Недостаточно активная, решительная, самостоятельная и много прочих недо-. Я уже почти привыкла думать, что дело в лени. Но наверное не только в лени.

Муж спрашивает, не хочется ли мне изменений, не засиделись ли мы на одном месте. Что если сменить обстановку, работу, город, страну? А мне не хочется менять, никогда не хотелось ничего менять. Засиделась - это не про меня, не мой страх и не моя фобия. Никогда и ниоткуда я не уезжала сама, по своей собственной воле, всегда за кем-то, за компанию.

She had never thought of her will (though she knew she had one) as 'free'. Decisions of that kind were not 'choices'. They were just events, happenings. They were what you found yourself doing, in the circumstances, being the person you were. If you had been another person you might have done different, but you were not. (CK Stead. Mansfield)

Стюард, мой ученик-отличник (кто, как оказалось, вовсе мне не ровесник, но старше на десятилетие – чтоб я так выглядела!), дочитал "Доктора Живаго", которого я читала давно, ещё в школе, так что смешались сюжетные линии и персонажи. Что осталось и запомнилось, это невероятная выпиющая пассивность и безынициативность главного героя, всю свою жизнь плывущего по течению, за которыми, как потом выяснилось на уроках литературы, жизненная философия и мировоззрение. И тогда и сейчас я подумала, как это по-русски. А Стюард вдруг говорит, и по-новозеландски тоже, и новозеландцы тоже такие.  

Джеф

Джеф – начальник наших начальников и самый большой наш начальник. Наши начальники отвечают за образование, Джеф отвечает за бизнес, на том держится мир. Джеф спокойный как танк и большой как танк, всегда вежливый и приветливый, наполовину киви, наполовину маори, знает японский язык, а в голове у него калькулятор. Всего моего воображения не хватит, чтобы хотя бы представить Джефа взволнованным, недовольным, спорящим, не соглашающимся. Нет, Джеф из тех, кто будет до последнего молчать, слушать и улыбаться, а потом поднимет руку, чтобы все в один момент затихли, и продолжая улыбаться, очень спокойно, но так чтобы было слышно даже на самом дальнем конце стола, скажет последнее слово, не подлежащее дальнейшему обсуждению, и на этом все разойдутся, довольные или недовольные.

Это как я вижу Джефа сейчас после года работы. А в самом начале, когда только устроилась, перепутала его с охранником. Потому что была без очков и не со всеми ещё знакома, и коллектив наш в основном женский, а если наткнёшься вдруг на мужчину, то он либо мой муж, либо сантехник, либо охранник. Вот я и подумала, что охранник, зашёл на кухню, встал скромно, ждёт очереди налить себе кофе, который я наливаю себе. Постояли, помолчали, покашляли. Потом он спросил, как меня зовут, а я спросила, как его, а он спросил, где я работаю, я сказала, что помогаю Дмитрию, и знает ли он Дмитрия, сказал, да, знает, а где сам он работает, странно, я его раньше не встречала, согласился, странно, он тут недалеко работает при университете, спросил откуда я и как давно здесь, и я рассказала ему свою жизнь, а он рассказал про сестру, дочерей и японский, и что сам маори, и я подумала, как странно, что охранник знает японский и какие в Новой Зеландии приличные люди, даже охранники.

Трэйси

Почему мне вдруг захотелось написать про Трэйси, ничего вроде в ней такого особенного, Трэйси как Трэйси, сидит за соседним столом, маленькая худенькая, тише воды ниже травы, вот уже полгода как сидит, а ещё через полгода уедет домой в Китай, по которому так скучает. И вот тогда мы оба обязательно начнём скучать по ней, и будет не хватать её улыбки с такими белыми ровными зубками, и тихого голоса со смешным акцентом, и всех её разговоров про китайскую кухню, косметику, одежду и о том, какой хороший и красивый её Китай.

И всё-таки Трэйси следовало идти не в учителя, а открывать свой ресторан, как сильно она любит еду и как бесконечно долго может о ней говорить, и как много у неё в телефоне фотографий, а в голове рецептов всяких разныx китайских блюд. А однажды она вдруг принесла на работу муку и прямо на рабочей кухне замесила тесто и усадила меня лепить с ней рисовые шарики – сидели и лепили в рабочее время, и пусть весь мир подождёт.

А ещё раньше, когда Трэйси только приехала, мы вызвались показать ей центр города, гуляли, ели мороженое, и она переводила нам всякие китайские вывески и надписи (как же их оказывается много, куда не посмотри), пока вдруг не наткнулись на людей с плакатами, которые Трэйси переводить отказалась, но и без перевода по картинкам было ясно – группа китайских активистов собирала подписи против бизнеса по трансплантации органов в Китае (а вы про такое слышали?) Я спросила Трэйси, неужели правда. Трэйси сказала нет, не правда, ни о чем таком она не слышала и кто эти люди и почему они это делают не понимает, и долго ещё потом на нас дулась, зачем это мы подписали.

А ещё Трэйси рассказала, что марксизм и ленинизм - обязательный предмет в китайской школе, и что вместе с ней в одном классе училось 50 человек, и всё равно во время урока было очень тихо, потому что дети вялые и усталые, ведь школьный день с восьми утра до пяти вечера, и что в Китае официально разрешено иметь только одного ребёнка, но она всё равно хочет двоих.