Шесть лет назад мы приехали в Новую Зеландию

и я написала свой первый пост в блог, прям в отеле. Перечитала на днях: "зелёные луга, высоченные горы", эх Маша!!

Он самый, первый!

Что я знаю точно, за шесть лет я не стала счастливее. Во мне как не было, так и не появилось спокойствия, гармонии, уверенности в завтрашнем дне. Всё, что у меня есть, это я сама и Дима. Всё это у меня было и до Новой Зеландии.

За шесть лет мы не накопили денег, не взяли ипотеку, всё, что зарабатываем, мы тратим на съёмное жильё и учёбу. Даже не знаю, кого в этом винить. Новую Зеландию с её маленькими зарплатами, дорогими домами и платным образованием. Или нас самих с нашей непрактичностью, «неправильными» ценностями и приоритетами.

Что я знаю точно, за шесть лет я выросла. Я чувствую себя взрослым человеком. Шесть лет назад мои границы были размытыми, набросок карандашом. Сейчас я сама себя лучше вижу и понимаю. Я чувствую, что моё, а что нет. Что можно попробовать, а куда не стоит даже соваться.

За шесть лет поменялись многие мои взгляды. На девяносто и даже больше градусов. 

Спустя шесть лет в новой стране я продолжаю чувствовать себя иностранкой. Я не понимаю всех шуток, не всегда и не на любые темы могу поддержать разговор.

За шесть лет я попала туда и окружила себя теми людьми, куда и в окружении кого всегда хотела быть (ещё в России). Ко мне подходят знакомиться и делают комплименты университетские профессора. Например, вчера после очередной моей презентации. Например, месяц назад Брайан Бойд разыскал мой электронный адрес и написал личное письмо сказать, что хорошо выступила, и пожелать дальнейших успехов. В фейсбуке меня находит и добавляет в друзья местная богема. Мне звонит и пишет смс-ки дочка писателя, о котором пишу я.  

Спустя шесть лет я по-прежнему не знаю, кем буду, когда вырасту. Я могу сказать, кем бы мне хотелось быть, но я не знаю и не уверена, насколько это реально и в моих силах. Я смотрю на Диму как пример. На сегодняшний день его место работы и должность (в кои-то веки!) ответили его требованиям и запросам.

За шесть лет я прочитала больше новозеландских книг чем среднестатистический новозеландец за свою жизнь. Мне об этом постоянно напоминают сами новозеландцы. А я себе напоминаю, что занимаюсь научной работой по новозеландской литературе и не со среднестатистическим новозеландцем должна себя сравнивать, а с теми, кому всё так же в подмётки не гожусь.

Спустя шесть лет моё отношение к России изменилось. Пропали раздражение и обида, желание сравнивать, где лучше, рассуждать, почему там не как здесь и наоборот. Просто перестало быть интересно. Я скучаю по дому и родным, как скучают по детству и юности. Я помню и ценю всё хорошее. Но я не жалею, что уехала.   

Иллюзии и реальность

В библиотеке подходит парень регистрироваться, я ему вот пожалуйста заполняйте форму. Пока заполняет, сижу в своих мыслях, и накатила вдруг такая грусть прям до слёз. Я серьёзно – до слёз. Парень вообще ни при чём, а мне с ним говорить. Минуточку, пожалуйста. Прошу Кембела меня подменить. Плохо мне. Кембел от неожиданности и моего вида сам побледнел, растерялся. А что тут ещё подумаешь. Объяснять некогда. Поворачивается к парню: «Ваши документы». Каменное лицо. «Ваша прописка». Стальной голос. Кембел умеет.

В библиотеке учишься быть вежливым, добрым, снисходительным, с одной стороны. Привыкаешь ко всякому, с другой. Читатели в библиотеке не все одуванчики. Могут и обидеть (ненароком), нахамить, оскорбить, обокрасть. Бывает, бывает. Библиотекари тоже люди. Могут и поплакать. Могут и ответить. Неудобно получилось.

В детском уголке раскладываю детские книжки. Ко мне обращается молодая женщина, мама: «Иногда мне кажется будто я в чужой стране». Смотрю на неё и не понимаю. В ответ женщина окидывает взглядом бегающих вокруг детей азиатской внешности. Наверное ожидала от меня сочувствия, понимания: «Ох и не говорите, понаехали тут!» Это даже хорошо, я не нашлась, что ответить. А то как же бы она перенесла мой акцент! 

Парни недопустимо громко разговаривают в библиотеке. Библиотекарь делает замечание, ему в ответ: «Проваливай в свой Китай. Ты не здесь родился.» Парни конечно мудаки и получили по заслугам. Горькая ирония в том, что библиотекарь с новозеландским акцентом и паспортом родился и вырос в Новой Зеландии. 

К молодой (несовершеннолетней) девушке в библиотеке подсел мужчина. Оба читают за столом. Девушка в короткой юбке с голыми ногами. Мужчина положил руку ей на ногу. Пока сообразили что к чему, мужчина ретировался. Вызвали полицию. Девушка смелая, рассказала, написала заявление. Просила не говорить маме. Я подумала, а сколько не смелых. 

Парень (иностранный турист) растерянный и растроенный, не находили ли мы его айфон. «Вот этот?» «Спасибо!! Спасибо!! Только в Новой Зеландии!! Я люблю Новую Зеландию!!» Библиотекари (между собой пожимая плечами): «Повезло».

Трава у дома

Возвращаемся домой, соседка полет траву вдоль нашего забора. Не помню, чтобы трава была по пояс. Сказать по правде, вообще травы не помню. Увидели, что полет: точно трава! Как стыдно. Ну зачем она. 

Прокручиваю в голове варианты, как себя повести в такой некрасивой неловкой ситуации. Почему некрасивой и неловкой, ну ясно же наша трава. 

Вот именно, наша! Возмутиться, а что это вы здесь делаете. У нашего забора. С нашей травой. Может мы её специально для своих целей выращивали. Берегли для субботника. В русских традициях! Ой, Маша, глупо, прекрати. 

Пройти мимо уткнувшись в телефон. Претвориться близорукими (что в общем-то недалеко от истины). Претвориться, что разговариваем по телефону. Сразу оба. 

Поздно, заметила. Выпрямилась, стоит и ждёт с засученными рукавами, волосы поправляет. Щурится на солнце. 

Тогда может включить дурака. Поздороваться как ни в чём не бывало. День добрый! Как поживает ваша кошка? Вот и отлично, извините, мы спешим. 

Поздоровались, извинились. Мы сами как раз собирались. Вот прям сегодня после обеда собирались. Только о ней и думали. О траве. 

Да разве мне трудно. Я люблю по огороду. И день хороший. Ведь вы студенты. Вам некогда. Мои дети тоже студенты. Сын в Мюнхене, инженер. Дочь в Калифорнии, тоже инженер. А что вы изучаете? Музыку? Почему-то думала музыку.

Ана

Во время очередной моей презентации познакомилась с профессором, кто одновременно оказался членом жюри, профессором физики (ну а что?), приятным человеком и русским.

Разговорились. Профессор из Питера. Жил сначала в Германии, занимался наукой. Потом в Австралии, теперь здесь. Ну и где лучше? В Австралии хорошо, в Новой Зеландии климат мягче, в Германии ты ну как сказать… человек второго сорта. 

А здесь? Здесь он обвёл рукой аудиторию: пакистанец и индиец, австрийка, испанка, китаец, американец, маори и русские мы. Так это иностранные студенты, половина разъедется по своим странам. Одно дело учиться (за свои денежки), другое жить, влиться в общество.

И тогда я вспомнила Ану. 

В библиотеке всегда много туристов, некоторые не говорят или плохо говорят по-английски. Пообщались с одной на пальцах. Зову Ану. Ана вышла - обнялись. Обнялись! Я думала знакомые. Нет, даже из разных стран. Ана испанка. Туристка из Чили. 

Я сама частенько помогаю русским бабушкам без английского, но вот обнять кого мне бы и в голову не пришло. 

К слову, посмотрела на днях японский фильм “Токийская повесть”. Родители приезжают навестить детей в город. Много лет не виделись. Заходят в дом, поклонились. “Как вы доехали, мама?” “Спасибо, хорошо.” “Устали наверное? Присаживайтесь, пожалуйста.” Никаких тебе объятий, ни-че-го. Япония такая Япония.  

Разные культуры в одной культуре. В одной стране. В одной библиотеке.

Я помню, как Ана учила меня прорежать книжные полки. Идёшь, выискиваешь книжки, что потеряли лоск, осматриваешь, проверяешь по каталогу. Rrrabish! All rrrabish! Корешок в одну корзину, пачка листов в другую. Возмущение и недоумение в моих глазах. Как же так, и это библиотекарь! 

Резкая, громкая. Жесты, движения. Непосредственная как все испанцы. Что в уме, то и на языке. Особенно с непривычки, особенно на фоне таких тихих осторожных библиотекарей-новозеландцев. И как она тут прижилась, работает.   

У Аны сильный акцент, ни с кем не спутаешь. Она замужем за киви. В Новой Зеландии лет 16. Столько же в библиотеке. Начинала с ассистента. Главный ассистент - библиотекарь. 

Месяц назад проводили на пенсию. Так-то она молодая и бодрая, сказала, что хочет путешествовать и проводить больше времени с внуком. Уже потом мне шепнули на ухо, у неё в Окленде 2 или 3 дома, лет 10 как могла бы не работать. Но работала. Благодаря этим проводам я её в общем-то и узнала. 

Вот это были проводы! Речи! Истории! Слёзы! Слёзы тихих осторожных библиотекарей-новозеландцев, с кем бок о бок работали не один год. Целая эпоха, как сказал кто-то.

Я человек впечатлительный. Много ли мне надо? Смотрела на Ану (и думала о Новой Зеландии) с восхищением. Одно дело приехать в другую страну (такую другую). Одно дело купить недвижимость, получить паспорт. Другое дело остаться собой (в чужой стране), и чтобы о тебе (в чужой стране) вот так говорили, плакали.  

За неделю

Диме исполнилось 31.

Нам 8.

Мы смотались в Кери-Кери и обратно. 

В Кери-Кери теплее, чем в Окленде, апельсины, термальные источники и живёт Вика. 

Водопады тоже.

И бычки.

Тихо так.

Первый дом первых европейцев.

Внутри дома. Надо было видеть глаза маленькой девочки, кто была с нами на экскурсии. Гид: "А вот детская..."

"Всё напоминает о тебе." Даже в отпуске. Большой брат (Alex Calder) наблюдает.

Вернулись, отработала 5 дней в библиотеке, ругаю себя, что не пишу, некогда. Обещаю со следующей (каждой) недели. 

Писать диссертацию сложно. Кто знает, тот знает, кто не знает, уж вы мне поверьте. Постоянное бесконечное усилие над собой. Особенно сложно, когда научный руководитель в командировке по два месяца, и ты сам с собой собой руководишь. Когда расплывчатые дедлайны и непреходящее чувство вины. А часики тикают.

Симона де Бовуар плохого не посоветует!

Тем временем в библиотеке. Мне так нравятся мои коллеги! Большинство моих коллег. Художники, музыканты, писатели. В пешей доступности, рукой подать. И тут я со своими бесконечными/серьёзными/любыми вопросами и разговорами. И они очень серьёзно мне отвечают. Ни того ли всегда хотела.