Бессонница

Не припомню, чтобы раньше приходилось подолгу страдать бессонницей. Случалось изредка как у всех, допустим, в результате смены часовых поясов, не самого удачно выбранного на ночь фильма/книги/блюда или внезапной по весне гиперэмоциональности. А тут вдруг с периодичностью раз, а то и два в неделю и так уже почти полтора года с самого нашего переезда. Сначала я списывала всё на привыкание к новому времени, климату, обстановке, затем вдруг навалилась целая гора проблем, связанных с деньгами, работой, языком, иммиграционными и прочими бумажками, когда крепкий и беззаботный сон расценивался как неуважение к нашим таким серьезным заботам и трудностям. Однако время шло, серьезные трудности сменялись менее серьезными и даже совсем уже не серьезными, муж успокоился, вернул свои пару килограмм и замечательную привычку легко и быстро засыпать. Я же продолжаю лунатить с завидной периодичностью.

Порой кажется, ещё немного и у меня выработается безошибочное чутьё на то, какой именно ночью не усну. Думается также, что хорошего в подобном навыке мало, и есть подозрения, что именно это навязанное самой себе предчувствие с некоторых пор и провоцирует бессонницу. Подумал, что не уснёшь - совершенно точно не уснёшь. Все кому не лень говорят, что мысли и страхи материализуются, мало кто о том, как научиться нехороших мыслей не мыслить.

Обычно всё начинается с того, что некоторая неспокойная ничтожно-тревожная мыслишка забирается в мозг, где по всей вероятности в определенный момент устанавливается крайне благоприятный для неё климат, потому как плодоносить она начинает с невероятной скоростью, в одно мгновение производя на свет с десяток себе под стать мыслеподобных. В результате, не успеешь положить голову на подушку, а мозг густонаселен и бодрствует, и я теряюсь в собственных извилинах, как если бы оказалась на демонстрационном шествии в самом центре неизвестного города. Вот они все мои чужие мысли, идут сначала в ряд, потом в разнобой, громко разговаривают, жестикулируют, предъявляют претензии, просят незамедлительного и безапелляционного решения, грозят забастовкой и беспорядками. И как я ни стараюсь, организовать их в нечто стоящее, заставить замолчать и подчиниться не могу. Считаю овечек, пью теплое молоко с медом, меряю шагами кухню, пробую читать, мерзну на балконе, возвращаюсь в комнату, прижимаюсь к мужу и опять не сплю.   

Как у Чехова

Раневская: - Что же нам делать? Научите, что?

Лопахин: - Я вас каждый день учу. Каждый день говорю одно и то же. И вишневый сад и землю необходимо отдать в аренду под дачи, сделать это теперь, поскорее, - аукцион на носу!...

Раневская: - Дачи и дачники - это так пошло, простите.

Чехов, Вишневый сад

В выходные пообщались с одним русским эмигрантом и теперь уже новозеландским бизнесменом. На встрече настоял бизнесмен, объясняя свою инициативу непонятной скрытой тягой ко всему филологическому, вот любит он нас, филологов, хоть что делай. Оказалось, в детстве ему и самому по душе были всё больше гуманитарные дисциплины, в частности история, однако при зрелом размышлении на исторический факультет он всё-таки не пошел, выбрал экономический. Спустя несколько лет по окончании учебы уехал в Новую Зеландию, где смог через некоторое время устроиться по специальности, еще через некоторое время получить повышение по работе и, наконец, осмелился на собственный бизнес (что-то там с перевозками), который и по сей день приносит ему не только доход, но и моральное удовлетворение.

Когда же пришла наша очередь рассказывать о себе, как я ни изворачивалась, избежать прямого вопроса о моем настоящем месте работы не получилось. «И что, другую работу не ищешь?» «Пока нет, собираюсь учиться». Далее как я ни старалась, опустить вопрос о моем предполагаемом месте учебы снова не вышло. «И кем ты потом будешь работать?»

Спустя некоторое время разговор перешел в русло гуманитарное. Бизнесмен высказал свою точку зрения сначала на книги. Вот уже два года как он перестал читать художественную литературу, не видит необходимости, ведь он много путешествует, а значит, много информации - о жизни и людях в том числе - получает непосредственно из внешнего мира. Зачем в таком случае книги?

Затем коснулись темы образования. Бизнесмен считает, что университетское образование это в некоторой степени потеря времени. На его взгляд, учиться нужно конкретным полезным навыкам и исходя из текущей ситуации. Вот, скажем, понадобился ему по работе Excel – прошел необходимые курсы, нужен второй иностранный – нанял репетитора.  

Когда же пришла наша очередь говорить, под молчаливое согласие мужа имел место мой старомодный монолог о том, что образование не обязательно утилитарно, что задача высшего учебного заведения не в том, чтобы дать конкретные навыки, но сформировать мировоззрение, привить вкус, расширить кругозор, научить самостоятельно мыслить и рассуждать. Что книги источник не одной голой информации, но скорее эстетического наслаждения, что в них – человеческий опыт, глубины человеческой души и мысли, что нужно быть мудрецом и гением, чтобы самостоятельно за одну свою маленькую жизнь понять и постичь то, что уже есть в книгах. Говорю, а сама думаю, до какой же степени мы не излечимы.

«А детей вы не хотите?» Тут уже вступился за нас сосед Игорь – они, говорит, слишком карьеристы, чтобы хотеть детей. Вышло неожиданно смешно. «Ага, карьеристы. Особенно Маша».

Этот день мы приближали как могли

There could be any number of reasons why you are considering migrating. Maybe it’s a new start for you and your family. Maybe you are looking for a new challenge. Maybe it’s just a change of pace. Whatever it is, simply by reading this, you’ve achieved more than many others who simply dream about changing their lives.

From Invitation to Apply for Residence, Immigration New Zealand 

Вначале была совсем не Новая Зеландия, но её соседка Австралия, система баллов и множество прочих условий, в которые требовалось вписаться, чтобы получить резидентство. Дима дорабатывал требуемый год стажа по профессии, я сдавала госы и свой первый IELTS, мы узаконили наши отношения, вложив подаренные на свадьбу деньги не в движимое или недвижимое имущество, но красивую мечту об Австралии. Казалось, всё складывается именно так, как нужно, да и откуда нам было знать, что спустя некоторое время после того, как, счастливые, мы подали наконец заявку на австралийское резидентство, у страны появится новая премьер-министр, не желающая, согласно её собственным словам, видеть свои пески земли многонаселенными. В итоге Димина профессия вдруг оказалась в списке невостребованных, а наша заявка заморожена на неопределенный срок. Звучит нелепо, но всё такой же замороженной она остается по сей день, а австралийская иммиграционная служба, как и три года назад, продолжает не возвращать деньги и кормить обещаниями – это сегодня профессия не нужна, а завтра ситуация может и измениться.

Однако вышло так, что наша собственная ситуация изменилась быстрее, чем австралийская. После первого полугодового корабельного заплыва, уже почти перестав верить в австралийские байки и начав было подсчитывать, сколько круизов нам обоим предстоит сделать, чтобы накопить, в лучшем случае, на учебу за границей, в худшем - квартиру в родной провинции, Дима неожиданно и случайно наткнулся на необычное почти фантастическое объявление. Уже потом он рассказывал, что долго готовился и собирался, прежде чем его озвучить, в чем, в общем-то, нет ничего удивительного – от его многообразных и нескончаемых планов побега из страны на тот момент устали не только родители и друзья, но я в первую очередь. Здесь, думаю, будет нелишним упомянуть, что идея с Австралией и трудоустройство на круизные лайнеры это только две относительно реализованные и, как позже выяснилось, не самые удачные задумки моего мужа-великого эмигранта из бесконечного множества потенциальных. До заявки в Австралию, мы чуть было не уехали в Канаду; накануне кораблей почти устроились на работу в Саудовскую Аравию и тд и тп. Помню, как однажды Дима прочитал мне вслух переписку неких А. и Б. на одном из иммиграционных форумов. Обсуждалась тема нелегальной иммиграции в Штаты. А. рассказывает о своем грандиозном плане уничтожить документы по факту прибытия с тем, чтобы в стране остаться, Б. предупреждает, личность может быть установлена не только по документам, но и отпечаткам пальцев, на что непоколебимый А. не долго думая: в таком случае, в таком случае я готов - внимание - ВЫЖЕЧЬ подушечки пальцев. Шутки шутками, а на тот момент я всерьез задумалась, не кончим ли мы однажды чем-то подобным.

К счастью, прибегать к такого рода крайностям не пришлось. Неожиданно и случайно на горизонте появилась Новая Зеландия, которую в качестве желаемого места назначения мы и не рассматривали никогда по той простой причине, что в коротком официальном списке востребованных в стране профессий есть программисты и врачи, но никак не филологи. А тут вдруг то самое фантастическое объявление. Правительство малонаселенного и такого далекого от остального мира государства в качестве эксперимента решило провести лотерею рабочих виз. Первые триста человек, ответившие указанным требованиям и заполнившие в объявленный день и час заявку онлайн, получают возможность приехать в страну и в течение девяти месяцев попытаться на месте найти работу согласно своему образованию и стажу. Требования при этом минимальные: возраст до тридцати пяти, 6.5 по IELTS и что особенно для нашего случая замечательно - ЛЮБОЕ высшее образование БЕЗ обязательного опыта работы.

Признаюсь честно, я не верила до самого конца, просто не хотелось лишний раз перечить мужу, покупают же люди лотерейные билеты, почему бы не попробовать и нам, раз ему так хочется. Столько уже раз не выходило и не складывалось, не расстроимся, если и теперь не выйдет. С такими приблизительно мыслями 27 апреля 2010 года в 10 утра по новозеландскому времени и 2 ночи по московскому в те самые несколько минут, пока Дима отстукивал чечетку на клавиатуре, я медленно просыпалась, с трудом соображая, к чему весь этот шум и что вообще происходит. Когда же, наконец, пришла в себя, оказалось, что триста человек со всего мира уже отобраны и что мой великий эмигрант за считанные минуты успел заполнить аж целых две заявки на нас обоих. Вот так каким-то чудом и исключением из правил в списке из трехсот счастливчиков того года оказалось как минимум два филолога из России.

В начале мая исполнился год с тех пор как Дима устроился на работу здесь в Новой Зеландии. И вот в качестве первого юбилейного итога первого года новость, ради которой, собственно, и был задуман весь этот оказавшийся длинным пост. Крики, визги и брызги шампанского! Слава моему славному мужу! Мы стали резидентами прекрасной Новой Зеландии и теперь имеем право не просто не покинуть страну по истечении каких бы то ни было сроков, но подстать самым настоящим киви с текущего момента и впредь наша новоиспеченная новозеландская семья с русским бэкграундом может себе позволить учиться, лечиться, рожать детей, брать в ипотеку квартиры и дома, открыть собственный бизнес. И хотя в наших скромных близлежащих планах пока одна лишь учеба, само наличие появившихся вдруг возможностей и перспектив бесконечно радует и вдохновляет.

Кто виноват по-ирански

- У твоего отца болезнь Альцгеймера, он даже не понимает, что ты его сын.

- Но я-то знаю, что он мой отец!

Есть в Новой Зеландии сеть кинотеатров, где показывают хорошее неголливудское кино. Поручиться за каждую картину не смогу, однако моя личная статистика такова, что из пяти просмотренных там за последние полгода фильмов, три единогласно вошли в наш с мужем список любимых и к просмотру обязательных. Последний – тот, о котором хотела бы рассказать сегодня.

Фильм «Развод Надера и Симин» иранского кинорежиссера Асгара Фархади заинтересовал уже давно по нескольким причинам. Во-первых, потому что в прошлом и текущем году завоевал целую кучу наград на разных кинофестивалях мира; во-вторых, я никогда раньше вообще ничего не слышала и не знала об иранском кинематографе, да что там кинематограф, мои представления о стране под названием Иран были крайне туманны; наконец, в-третьих, жанр семейной драмы с набором моральных дилемм был и остается одним из любимых жанров. В итоге, как только фильм появился в местных кинотеатрах, заинтригованные, мы отложили все свои дела, рванув на его просмотр.   

И не пожалели ни разу. С самого начала и до конца сюжет держал в напряжении в лучших традициях хорошего детектива, где новые факты и свидетельства опровергают вину виноватых, ставят под сомнение невинность невиновных, в результате – обрастая деталями и подробностями, простая на первый взгляд история оказывается слишком запутанной, сложной, неоднозначной.

Темы и проблемы, поднятые иранским режиссером, вечные и общечеловеческие, а значит, всем нам одинаково близкие. Однако что представляется особенно интересным, так это процесс и результат соприкосновения с этим хорошо узнаваемым набором «проклятых» вопросов людей отличной от нас культуры, религии, менталитета. Иран, как известно, мусульманская религиозная страна, где женщины ходят с покрытой головой, а клятва на Коране один из способов разрешить трудную ситуацию; где мужчина не может бросить больного престарелого отца, но способен в порыве гнева ударить беременную женщину. И если с точки зрения европейской культуры кажется смешным, что сиделка-домработница из религиозных убеждений отказывается поменять штаны больному восьмидесятилетнему старику, то факт того, что боясь быть наказанной Аллахом, та же женщина не отваживается на ложь пусть и ради спасения собственной семьи, заставляет задуматься. Ведь не будь в ней этого страха, она бы солгала - как мы хорошо помним из Достоевского, всё дозволено, если бога нет.

На протяжении фильма практически каждый из героев, так или иначе, встает перед моральной дилеммой – сказать правду или соврать, поступить по совести или согласно личным интересам. Но так ли легко остаться до конца честным, когда речь идет о собственном благополучии? Да и что, в конце концов, есть правда? Каждую ли человеческую ситуацию можно разложить согласно своду гражданских правил? А религиозных? Вопрос «Кто виноват?» витает в воздухе вплоть до самого финала, который конечно открытый и который не только не дает ответа, но возводит сам вопрос на иной уровень - винить некого, но виноваты все.  

Say my name

I had known our receptionist as Lilu since I started working in the hotel till the day she came and told us she was not Lilu anymore but Ashley. At first I thought she was joking but after a few weeks got used to her new name and now can hardly believe that Ashley had ever been Lilu. However, Ashley has not only been Lilu but had at least one more name her Chinese parents had given her. As some foreign names sound weird to English speakers, immigrants are usually suggested to anglicize them if possible or, if not, take another one.  

Being lucky to have got an international name, I had never thought about creating a new one for the purposes of living abroad. On the contrary, the first time in a foreign country I insisted on people calling me Masha as I had got used to it at home. It was later when I discovered that Masha sounded friendlier than the official Maria for me but not for everyone. Moreover, to my surprise it could even have bad associations in other languages. So after a girl told me my name was funny because it sounded like mashed potato, another said that in her native language it meant something like ‘poker’ and, finally, my Portuguese supervisor kindly suggested I stop using that ugly nickname while my original true name was so beautiful I gave up the idea of being Masha abroad. When in Rome, do as the Romans do.

Meanwhile, some of my Maori and Polynesian colleagues have really unique names which their parents invented for them: Temukisa, Te Okeroa, Tarawhai, Winter, or Euphrate. Interestingly, most of these names sounds exotic not only for foreigners but for locals as well. There is no other Temukisa or Tarawhai among the friends or relatives of Temukisa and Tarawhai, and on asking why their parents chose such unusual names for them the answer was because their parents had a fantasy. As a result, it certainly took time for our international team to get used to Tarawhai, who at first was called ‘Ta’, ‘Tara’ or even ‘Terrified’. However, now it is hard to imagine another more beautiful and melodious name.

My husband also told me an interesting story. When his new Chinese colleague, who had recently moved to New Zealand, introduced her daughter to a local Child Care Centre using an English version of the Chinese name, the staff asked for her daughter’s native name. Never mind how hard and unusual it sounds, they would teach other children to pronounce the name correctly, as it is so important for a little girl to keep her own identity, on the one hand, and encourage other kids to become accustomed to difference, on the other.