Кто виноват по-ирански

- У твоего отца болезнь Альцгеймера, он даже не понимает, что ты его сын.

- Но я-то знаю, что он мой отец!

Есть в Новой Зеландии сеть кинотеатров, где показывают хорошее неголливудское кино. Поручиться за каждую картину не смогу, однако моя личная статистика такова, что из пяти просмотренных там за последние полгода фильмов, три единогласно вошли в наш с мужем список любимых и к просмотру обязательных. Последний – тот, о котором хотела бы рассказать сегодня.

Фильм «Развод Надера и Симин» иранского кинорежиссера Асгара Фархади заинтересовал уже давно по нескольким причинам. Во-первых, потому что в прошлом и текущем году завоевал целую кучу наград на разных кинофестивалях мира; во-вторых, я никогда раньше вообще ничего не слышала и не знала об иранском кинематографе, да что там кинематограф, мои представления о стране под названием Иран были крайне туманны; наконец, в-третьих, жанр семейной драмы с набором моральных дилемм был и остается одним из любимых жанров. В итоге, как только фильм появился в местных кинотеатрах, заинтригованные, мы отложили все свои дела, рванув на его просмотр.   

И не пожалели ни разу. С самого начала и до конца сюжет держал в напряжении в лучших традициях хорошего детектива, где новые факты и свидетельства опровергают вину виноватых, ставят под сомнение невинность невиновных, в результате – обрастая деталями и подробностями, простая на первый взгляд история оказывается слишком запутанной, сложной, неоднозначной.

Темы и проблемы, поднятые иранским режиссером, вечные и общечеловеческие, а значит, всем нам одинаково близкие. Однако что представляется особенно интересным, так это процесс и результат соприкосновения с этим хорошо узнаваемым набором «проклятых» вопросов людей отличной от нас культуры, религии, менталитета. Иран, как известно, мусульманская религиозная страна, где женщины ходят с покрытой головой, а клятва на Коране один из способов разрешить трудную ситуацию; где мужчина не может бросить больного престарелого отца, но способен в порыве гнева ударить беременную женщину. И если с точки зрения европейской культуры кажется смешным, что сиделка-домработница из религиозных убеждений отказывается поменять штаны больному восьмидесятилетнему старику, то факт того, что боясь быть наказанной Аллахом, та же женщина не отваживается на ложь пусть и ради спасения собственной семьи, заставляет задуматься. Ведь не будь в ней этого страха, она бы солгала - как мы хорошо помним из Достоевского, всё дозволено, если бога нет.

На протяжении фильма практически каждый из героев, так или иначе, встает перед моральной дилеммой – сказать правду или соврать, поступить по совести или согласно личным интересам. Но так ли легко остаться до конца честным, когда речь идет о собственном благополучии? Да и что, в конце концов, есть правда? Каждую ли человеческую ситуацию можно разложить согласно своду гражданских правил? А религиозных? Вопрос «Кто виноват?» витает в воздухе вплоть до самого финала, который конечно открытый и который не только не дает ответа, но возводит сам вопрос на иной уровень - винить некого, но виноваты все.