Девочка из Швейцарии

В Окленде адский холод, у Алекса конференция в Японии, у Марка, если всё-таки дадут визу, в Иркутске (!!!), Дима работает, Мурка со мной, у студентов экзамен, а это значит уже завтра на моём столе стопка высокоинтеллектуальных (всяких, на самом деле) работ.

Стараюсь развлекать себя чтением, пока есть время, ведь уже завтра его не будет. Но мне грустно, холодно, и всякие мысли. 

Сходила на семинар по академическому английскому. Чтобы совсем не заскучать, ну и всегда полезно. Несколько секций вела молодая девушка из Швейцарии. Среднего роста, среднего телосложения, светлые волосы, светлые глаза. В Швейцарии (вдруг кто не знает) четыре официальных языка, девушка говорит на всех четырёх, а ещё у неё прекрасный английский, прекрасный голос, прекрасная дикция, прекрасная улыбка, она прекрасно образована, это видно по тому, как говорит, как общается с нами, как улыбается. 

Как она жила там, в Швейцарии? Наверное, в хорошей семье, наверное, хорошо училась, наверное, много путешествовала. В Новую Зеландию приехала к молодому человеку. Наверное, они познакомились в Европе.

Образованные воспитанные люди всегда добрые и приветливые. Они отзывчивые, улыбаются и рады помочь. Но это совсем не значит, что вот так сразу они взяли и впустили тебя в свой мир. 

Мне грустно и одиноко в университете, среди всех этих нелюдимых академиков. Они такие занятые, что даже едят у себя в кабинетах. Они такие умные, что даже если когда здороваются, продолжают думать о судьбах мира если бы! бумажках, отчётах, сроках, дедлайнах.

Мужчина-аспирант, с кем делю кабинет, однажды на выходе выключил свет и закрыл дверь на ключ. Он был так занят, так занят, что не увидел, не заметил меня в кабинете! За соседним компьютером! 

Мне хочется плакать говорить, говорить, спрашивать, рассказывать и смеяться. Обсуждать книги, которые читаю, фильмы, которые смотрю, студентов и уроки. Мне есть что сказать! Какая жалость, что некому спросить, и я прикусываю себе язык, потому что не вежливо, не всем интересно, и нужно уважать чужое время. Мурка! Ты одна меня понимаешь!

Была на собрании студентов-аспирантов. Оказывается, не у меня одной такие проблемы. Говорили о том, как важно общаться, знать друг друга, делиться, как важен диалог и располагающая к нему обстановка. Я кивала каждому слову. Я думала, как здорово! Наконец-то! 

После собрания по плану пицца (вот молодцы!). Обычно мне не трудно знакомиться с новыми людьми. С условием, что новые люди не против знакомиться, и атмосфера располагает, ну вот хотя бы за пиццей. И что же вы думаете? Пиццу доставили не по тому адресу! Организаторы извинились, ну что ж в следующий раз, ребята!

В ожидании Годо следующего раза.

Две светлых повести

1859 год, шотландская семья, пятеро маленьких детей, один грудной, в поисках лучшей жизни перебираются из Глазго в Даниден, что в Новой Зеландии. 93 дня на корабле, никакой ни с кем связи, дети болеют, пятнадцать человек умирает в пути. Через год приходит письмо брату от брата: "Здесь отлично, давай к нам." Брат: "Ты с ума сошёл, нашему отцу 86 лет, я не могу его оставить." Старик-отец случайно находит неотправленное письмо: "Это ты с ума сошёл, я еду с тобой!" Приплыли оба. Дед счастливо дожил до 94 лет, мог бы дольше, но упал в канаву. Его правнук, Джеймс Бэкстер - новозеландский поэт, драматург, критик, активист.

James K. Baxter (1926–1972)

В 1945 году новозеландской молодой учительнице из многодетной неблагополучной семьи ставят диагноз хроническая шизофрения. Восемь лет она скитается по больницам. От лоботомии спасает вышедшая книга рассказов, врач решает оставить, какая есть. На деньги от книги девушка уезжает в Европу, снова попадает в клинику, где врач уверяет, никакой шизофрении нет, депрессия, одиночество, тяжёлая жизнь и особенности характера, и вообще она писатель, надо писать. Девушка пишет, пишет. Её печатают, печатают. В Европе, Америке, Австралии, Новой Зеландии. Через восемь лет возвращается на родину, с корабля встречают папарацци, призы, гранты, стипендии. На один из грантов покупает дом, где пишет, пишет. Дженет Фрейм (1924-2004) - одна из самых известных, самых талантливых писательниц 20 века не только Новой Зеландии.

Janet Frame

Мурка

Когда два года назад мы пришли смотреть дом, где живём сейчас, первым нас встретил Чеширский кот. Кот смотрел без интереса, с презрением, как положено котам, свысока, с забора. Этого же кота мы встретили снова в спальне на кровати, когда смотрели спальню, лапки аккуратно подобраны, глаза презрительно полузакрыты. В гостиной в кресле - а я чё, я ничё - когда смотрели гостиную. На кухне на подоконнике мордой в окно, когда смотрели кухню.

Тихо нас ненавидя кот вынужден был освободить свои владения и чужую жилплощадь вместе с предыдущими жильцами, и хозяин вежливо дал нам знать, что не против, если мы решим завести маленькое домашнее животное.

Дима хотел собаку, верную, преданную, чтобы любила. По тем же причинам я не хотела собаку. Спасибо, но не надо меня любить, ценю самостоятельность и независимость. Вот взять хотя бы кота. Но против кота был Дима, кто считает их неблагодарными тварями и наглыми мордами (что правда). Тем временем, пока мы решали и не могли решиться, кот завёлся у нас сам.   

Особенно дома днём в рабочее время, или поздно вечером, мне всё больше кажется, что наша тихая тупиковая улочка, где не слышно машин и совсем нет детей, не есть мир людей, но мир животных, насекомых и птиц, кто позволяет людям скромно жить рядом. 

Сколько я не гоняла пауков, не атаковала мокрой тряпкой их многоярусные замки, стройка паучьих домов на территории нашего дома не думала приостанавливаться. Яйца богомолов обнаруживаются в самых неожиданных местах, и что им на улице не плодится? Муравьёв во дворе больше не поливаю кипятком, так усердно, так хорошо работают, рука не поднимается, чтоб я так работал. Цикады перекрикивают птиц, мешают спать, не дают сосредоточиться. Птицы Новой Зеландии это отдельная красивая история. Я уже так привыкла, что не представляю, как это, чтобы не пели птицы. 

За два года мы не сблизились с соседями, в основном бабушками или одинокими женщинами, не были ни у кого в гостях, не звали к себе, зато знаем лично и различаем по цвету и морде каждую соседскую кошку. За незнанием настоящих имен, нараздавали русские (Васька, Барсик, Борис и Мурка), с которыми сами кошки конечно не согласны, так же как (совершенно точно!) с именами полученными от собственных хозяев. Совершенно точно, у каждой местной кошки собственный вариант собственного имени и имени каждого из соседей.

Мир людей в мире кошек. Кошки, которые позволяют себя любить (и кормить).

Каждое утро в одно и то же время к нам в дом приходит соседская Мурка и требует её накормить. Поев, усаживается на забор, напротив окна, где стол, следит, не отвлекаюсь ли по пустякам. Но стоит лишь посмотреть в сторону кухни, бросается с забора, ломится в дверь и снова требует себя накормить. Проходят недели, я всё реже отвлекаюсь на чай и печеньки. Мурка упитанна и спокойна. 

С тех пор как Мурка объявила себя нашей кошкой, все остальные кошки нашей улицы наш дом обходят стороной. Мы проглядели и не заметили, с какого именно момента всё началось, но совершенно очевидно, что теперь это территория Мурки, её забор, крыльцо и весь дом. Не проходит дня, чтобы Мурка не пришла и не обтёрла каждую ножку каждого стула, стола, дивана и наши ноги конечно. 

Мурка взрослая воспитанная кошка, она не прыгает на стол, тумбочки, кровать, не обдирает диван, не трогает наши два цветка (да во дворе такого добра!), что меня полностью устраивает. Она не слишком ласковая, до неприличия лицемерная, держит дистанцию, под настроение даёт себя погладить и почесать за ушком, может цапнуть если что. Но мурлычет громко, поэтому Мурка.

Мы в ответе за соседских кошек, которых приручили. Кошки в ответе за соседей, которые их приручили.

Со мною вот что происходит

Проверила 47 высокоинтеллектуальных (всяких, на самом деле) сочинений своих и не своих студентов, по 7-9 в день, до 6 листов каждое, полная рабочая неделя. Учитель это ТРУД. Жди теперь неудовлетворённых, с надутыми губками студентов. Ох, пронеси бох.

Пелевин идёт отлично как есть, неадаптированный. Куда проще адаптированного Пушкина. Готовлю вопросы, задания по тексту. 

- Что общего между Фрейдом и первыми покупателями?

- Страсть!

Если кто не понял, я тоже не сразу поняла. Фрейд писал про страсть, первые покупатели страсть, как хотят потратиться. Ну не умница ли Стю? А задание самое элементарное: картинки с новыми словами, персонажами или фразами по тексту, выбрать две наугад, найти общее. Креативные занятия по русскому языку от Марии М.  

Самый страстный Зигмунд Фрейд

Закончила одну книгу, начала другую. Когда думаю о том, сколько всего перечитаю, передумаю и перепишу в предстоящие три (четыре?) года, дух захватывает. Я не прошу сил и терпения, я сама в себе их чувствую, но я загадываю, чтобы было время и обстоятельства сложились в мою пользу.

Сегодня начала. А что читаете вы?

А какое удовольствие шокировать неподготовленную публику, рассказывая, что пишу о новозеландской литературе. Большинству хватает просто литературы, чтобы уже сделать выводы. Но новозеландской? Когда-то мне самой идея казалась абсурдной. Русская же я, с Достоевским в голове. А теперь думаю, ничего, Достоевский не шкаф подвинется. Всем всем места хватит.  

Вконтакте такого добра много

А ещё, а ещё... получила от Венди в подарок два пакета с книгами новозеландских авторов! В добрый путь на долгие года! Кстати, младшая дочка Венди, та самая с красными волосами и пирсингом, моя студентка. Отличница конечно, как мама. Новая Зеландия большааая деревня (и люди здесь хорошие).

Спа-си-бо!

Я даже не хочу представлять как это

Мой прадед был девятым и единственным ребёнком в семье. До его рождения родители похоронили восемь детей. Я даже не хочу представлять как это, кладбище из младенцев не доживших до трёх лет. Но можно представить, как мама и папа не дышали над последним единственным, ходили по бабкам, заговаривали на долгую счастливую жизнь, хотели, чтобы выучился, вышел в люди. Я так понимаю, семья была бедная деревенская. 

Со своими пятью классами образования мой прадед автоматически стал самым образованным на деревне. Когда пришли немцы, они так и спросили, кто здесь самый грамотный. Так моего прадеда забрали во вражеские помощники. На тот момент у него было пятеро детей, моя бабушка младшая. Деревня была в Белоруссии, на границе. Проснулись утром, власть сменилась. Дом был у самого леса. Днём немцы, ночью партизаны. Я даже не хочу представлять как это, жить в таком страхе.

Вскоре советские войска освободили деревню, и моего прадеда забрали в солдаты на передовую. Оба других моих прадеда погибли на передовой в первые годы войны, а этот выжил, дошёл до Берлина и обратно. Фотография сделана после его возвращения: мой прадед, моя прабабушка и их шестеро детей. Может быть они думали, что всё закончено, самое страшное позади. Этот день победы порохом пропах! 

Моя бабушка помнит, как бежала за мамой и плакала, потому что мама плакала и бежала за мужем, которого уводили советские солдаты. Пятнадцать лет лагерей. Спустя некоторое время мама простыла, заболела и умерла, бабушка помнит, как все дети, каждый на свой лад, сели писать отцу, что мамы больше нет. Я даже не хочу представлять как это, получить шесть писем подобного содержания. 

В лагере у прадеда была цинга и заворот кишок, ему изрезали весь живот, сказали, что медицина бессильна, если только бабки помогут заговорами, травками.

Через пять лет выпустили за хорошее поведение или ещё что. Бабушка говорит, кто-то из родственников писал, просил пересмотреть дело, ведь ни за что сидит, ну вот видимо пересмотрели. Прадед вернулся в разваленную деревню, забрал детей, кого после смерти матери раскидали по родственникам, уехал в Латвию на строительный завод. Ему дали комнату в коммуналке, где жил с четырьмя младшими, двух старших сыновей забрали в армию. 

Дети выросли каждый для своей жизни, разъехались. До пенсии прадед так и работал на том строительном заводе. Взял в жёны женщину с двумя дочками, у младшей был туберкулёз, в 19 лет она умерла. Бабушка рассказывает, что помнит, как перед смертью девочка плакала и говорила, как не хочет умирать, и я даже не хочу представлять как это.

Сам прадед дожил до 84 лет, был на свадьбе у моих родителей. Дома есть его письма из Латвии аккуратным почерком, поздравительные открытки с пожеланиями здоровья, любви, благополучия, долгих лет жизни. Мама ездила к нему в гости пару раз, когда была студенткой. Говорит, что дед был очень скромным интеллигентным человеком, тихим, мягким, порядочным.