Сны

В большой черной шубе мне не по размеру сижу на переднем сидении автобуса. За окошком толпа людей без места, без возможности уехать. Среди них муж. Я очень сожалею, что ему придется ехать на следующем автобусе. Как здорово было бы ехать вместе. И тут я понимаю, что из-за своей большой черной шубы мне не по размеру я, сама того не замечая, вместо одного сижу сразу на двух сидениях. Зову мужа, сажаю его рядом, обнимаю. Я очень рада, что мы едем вместе. Двери автобуса закрываются. Мы начинаем свой путь. Мы едем быстро. Мы смотрим в окно. Наша дорога лежит через глухие богом оставленные места, где дикие люди и убогая природа. Мы не застреваем в болоте и не разбиваемся о камни только благодаря смелости и ловкости водителя. Мы верим в его профессионализм и одновременно на каждом повороте подло сомневаемся в его профессионализме. Мы успокаиваем себя тем, что он не первый раз едет по этому маршруту. Мы не хотим разбиться насмерть, мы боимся смерти. Мы продолжаем смотреть в окно. За окном – похоронное шествие. Люди, сопровождающие гроб, смотрят на нас недобро. Все они очень бедно одеты. Это старые больные люди, которые живут жизнью, о которой мы знать ничего не можем. Мы проезжаем мимо, нам никого не жалко, и они желают нам только зла. Другие люди – священники, каждый в черной рясе, каждый с кадилом, каждый с бородой. Они поют, они идут друг за другом. Они выглядят странно и я почти уверена, что это секта, что это не настоящая церковь. Наш путь преграждают старухи, они стоят поперек дороги, держась за руки, они требуют, чтобы мы дали им денег на водку. Водитель, не останавливаясь, едет прямо на старух. Я поражаюсь смелости водителя – ведь он может задавить кого-нибудь! Но в последний момент старухи расступаются, и мы едем дальше.

Мы лежим на кровати и смотрим в потолок. По белому потолку прямо над нами ползут маленькая черепаха и жук. Муж говорит, что боится, как бы жук не упал на нас – это было бы так неприятно. Я говорю, что жук – это ерунда, вот если упадет черепаха, то она может и убить, потому что у нее жесткий панцирь. В этот момент на меня падает жук. Он падает мне на шею и уползает по моей спине. Мне жутко противно, но я даже не пытаюсь его достать, потому как только что сказала, что жук – ерунда. Я должна соответствовать своим словам.

Я лежу на дне океана и считаю до ста. Двадцать девять, тридцать, тридцать один… Меня очень успокаивает то, что звуки в воде иные, чем снаружи. Мне нравятся эти приглушенные, неразличимые звуки, они перестают меня тревожить. Вода тоже постепенно успокаивается, я стараюсь не шевелиться, чтобы дать ей возможность успокоиться еще больше. Восемьдесят три, восемьдесят шесть… Надо мной проплывает рыбка. Я так этому рада! Я рада, что рыбка не обращает на меня внимания, что я для нее больше не инородное, чужое тело, которого нужно бояться. Я рада, что не мешаю рыбке жить своей жизнью. Я думаю о том, что до ста еще совсем немного осталось. И это хорошо, потому что числа начинают путаться и я боюсь сбиться. Я верю, что досчитаю до ста, я почти у цели. Но того момента, когда произношу сто, уже не помню.