Что так сердце растревожено

Можете меня поздравить или поглумиться надо мной, но я влюбилась. Нет, не во взрослого умного красивого, кто давно уже меня, избалованную вниманием, не интересует. Взрослый умный и красивый каждую ночь сопит под боком, и другого такого не надо. Но даже и при наличии второй половинки мир продолжает оставаться большим многообразным и прекрасным, равно как и человеческое сердце, которому для здорового кровообращения и жизненного тонуса позволительны бывают мелкие интрижки на стороне, или я не права?

 Помнится, в последний раз предметом моих восхищений, восторгов и нежных чувств была учительница Пэт. На этот раз объектом внимания стал, вот уж никогда бы не подумала, семнадцатилетний мальчик с волшебным певучим именем Тарафай.

То, что человеку со спокойным сердцем сделать проще простого, влюбленному, как известно, совершенно не по силам. И именно поэтому я не знаю о Тарафае практически ничего, несмотря на то, что работаем вместе уже месяца два. Каждый день я вижу его и слышу его, но сесть рядом и просто пообщаться, что обычное дело с теми, кто кажется интересным, не могу - слабеют коленки и немеет язык. Чего уж ожидать от него – маленького и скромного мальчика, для кого я, взрослая, чужая, русская, совершенно точно человек с другой планеты.

И вот вместо того, чтобы поговорить с ним напрямую, я втихаря расспрашиваю коллег и даже отыскала его страничку в социальной сети, с жадностью маньяка смотрела, что он смотрит, слушала, что он слушает, читала, что он пишет. И дивилась, и смеялась, и не могла поверить. Какие-то совершенно мне не знакомые и не близкие музыкальные группы, телепередачи, фильмы, непонятные шутки, картинки, сокращения. Абсолютно чужой мир, ничего общего не имеющий с моим миром. Мир маленького Тарафая.

Тарафай окончил школу пару месяцев назад. Отель стал для него первым местом работы, куда сунула на лето мама, подружка нашей начальницы. Тарафай из местных, он родился и вырос в Окленде. Есть родной старший брат, сестра и множество кузин. Все темненькие, смешливые, жизнерадостные, в ярких одеждах. И кажется, включи им громкую весёлую музыку – сорвутся с мест, затанцуют свои танцы. Настоящие островитяне. Мама и папа Тарафая родились уже в Новой Зеландии, а вот бабушка и дедушка приехали с островов.

Когда отмечали на работе рождество, за моим столиком осталось одно свободное место, и я очень хотела, чтобы занял его именно Тарафай. Специально сумку поставила, когда индус рядом крутился. А Тарафай тихо не торопясь накладывал себе еду, а потом повернулся  и стал искать глазами свободный столик и – йес! – пошел прямо ко мне. Пожалуй, это был мой единственный шанс заинтересовать и расположить к себе этого дивного мальчика и, честное слово, я старалась, как могла – говорила, шутила, и смеялся весь наш столик, и Тарафай мило улыбался. Вот только отойдя на минутку, вернувшись – о, ужас! - увидела его уже за другим столом, окруженного его же ровесницами, такими же, как и он, местными молоденькими девчонками, с такими же, как и у него, интересами, шутками. И снова с горечью подумала, что не стать нам друзьями – слишком уж я взрослая, чужая, русская, с другой планеты.

У Тарафая смуглая кожа, чернее черного волосы и брови, жесткая густая щетина, если вдруг забывает с утра побриться, большущие глаза и ресницы такие длинные, что до бровей достают. Он очень маленького роста, с мягким изнеженным телом, что, по всей видимости, никогда не работало и со спортом не дружило. Даже когда торопится, он ходит совершенно бесшумно, пусть и несколько неуклюже, у него крохотные ладошки и ступни, которые он по-детски ставит носками друг к другу, пятками врозь. Он тихо смеется, тихо разговаривает, в нем нет совершенно ничего шумного, резкого, угловатого, грубого, насмешливого, злого, агрессивного. Он всегда очень спокойный и внимательный. Он кажется стеснительным и нелюдимым, при этом, разговаривая, смотрит прямо в глаза, хорошо открыто улыбается. Для парня в его внешности и поведении просто непозволительно много женственности, а вместе с женственностью чувствительности, его хочется гладить по щеке, говорить всякие приятности, играться с ним, как с котёнком.

Вот такой он и есть. Тихий милый скромный Тарафай. Совсем как девочка. Совсем не такой, как другие.

Помню, что когда в самый первый раз его увидела, сердце так и заколотилось – господи, что же с ним, таким, будет. А потом присмотрелась - к нему, к тому, как относятся и ведут себя с ним другие, и успокоилась. Не в России же, слава богу, живем, но в цивилизованном толерантном обществе, где принимают и уважают отличное от себя, другое.