Сосед-невидимка

Кто только не пожил у нас за стенкой за два с половиной года*. И вот в который раз (девятый?) новый сосед. Впервые из местных. Делает пиццу, как сообщил хозяин. На вид ровесник. Впрочем, могу и ошибаться, потому как видела его единожды – Дима так вообще ни разу. Улыбнулась и поздоровалась, он тоже поздоровался и не улыбнулся. На лицо не запомнила, как зовут неведомо, какие уж там прочие подробности. По вечерам в комнате горит свет, пару раз ванная (у него она своя) была заперта. Полка на кухне пустует, холодильник весь в нашем распоряжении, телевизор в гостиной безмолвствует (зря батарейки от пульта прятали). В мусорном ведре ни бумажки инородной. Ни звуков, ни запахов, ни прочих признаков жизни. И так уже третью неделю. Чего скрывать, мы рады и счастливы и держим кулачки, чтоб и впредь в том же духе. Но какого ж, скажите, чёрта закрадываются всякие-разные мыслишки? Глупое больное любопытство или здоровый инстинкт самосохранения? Подумывали у хозяина справки навести, да что толку – когда вселялись, тот даже паспорта не смотрел, на честном слове всё. Пустое, как думаете (ну какие маньяки в наше время - хаха), или стоит всё-таки побеспокоиться?

*немка – много говорила, сильно топала, переехала к бойфренду; африканец - приводил грудастых негритянок на высоченных шпильках, мигрировал в Австралию; голландка - самая из всех невоспитанная, разругались вдрызг, нажаловались хозяину, выгнали; итальянец - кудрявый и красивый, готовил макароны, уехал на плантации собирать клубнику; араб – носил юбку, предлагал взаймы денег и вообще добрый парень, сейчас в Лондоне; украинец - слушал рэп, съехал в дом; итальянка – отмыла квартиру, прогнала с кухни муравьёв, переехала к брату; филиппинка - подружка (любовница?) хозяина, тише воды, ниже травы, пожила недели две – вернулась на родину.    

Учительские записки

Вообще-то я адекватный учитель, но однажды сорвалась. После того как три раза повторила, что в окончании предложного падежа ВСЕГДА (не всегда, но для них всегда) ‘е’, и Антон (Энтони, но в классе Антон) в третий раз “завис”, размышляя, какую же букву вставить, во мне вдруг заговорила (сама в шоке!) советская учительница начальных классов. “Антон, будь добр, возьми ручку, взял? Теперь пиши: предложный падеж тире окончание ‘е’. Написал? Подчеркни” Антон написaл, подчеркнул, а потом внимательно так на меня посмотрел. Антону пятьдесят три года, в тот же миг я пообещала себе никогда больше так не делать.

Проходим тему еды, спрашиваю у Бернарда, что ел на завтрак, перечисляет с самым серьёзным видом: яичко, молочко, мяско, морковка. Улыбаюсь, а он не понимает - что не так? Не знаю, кто учил его русскому до меня, но думаю технику перенимать.

На прошлой неделе Бернард угостил салом (здесь это деликатес), а на этой Антон принёс пирог банановый. И ведь взрослые все люди, а туда же – подмазываются.

Винстон продолжает умничать. Объясняю переходные и непереходные глаголы. Читать и любить – переходные, можно читать книгу, любить маму. А вот спать и работать непереходные, нельзя кого-то спать или работать. "А дерево?" "Что дерево?" "Разве нельзя обрабатывать дерево?"

Предложение: “Меня зовут Валентин”. Перевод Винстона: "I live in Wellington". (Оцените логику: ВаЛеНТиН - ВеЛлиНгТоН)

Попробовала как-то раз поиграть в классе в "угaдай картинку". На картинке городская больница номер 31. Четыре из четырёх написали - завод.

Розмари выучила слово хлеб, и лицо её озарилось. Как выяснилось, маленькой девочкой она жила в Сербии, где её водили в православную церковь. Так вот, оказывается, что значит “хлеб наш насущный”...

Объясняю, как в русском языке образуются отчества. Записываю на доске суффиксы: овна/евна, ович/евич, примеры: Антон-Антонович, Сергей-Сергеевич. На переменe подходит Розмари: моего папу звали Илья, значит я Розмари Ильевна? Правильно, говорю, Ильевна. Русский папа, как интересно! К концу урока осеняет: какая ещё Ильевна? Ильинична!

Структурируем и консервируем

Поняла про себя одну вещь – ужасно не люблю перемен. А может быть с недавних пор стала не любить. Хочется законсервировать всё как есть, оставив место исключительно для неторопливого закономерного развития. Чтобы ничто не помешало дозреть до нужного цвета, размера, вкуса. Спокойно, день за днём и боже упаси от взбалтываний и помешиваний. 

Хочется привыкнуть к тому, что имеешь, прочувствовать сам факт обладания. Ведь если оглянуться и повспоминать, так мало у меня было возможности к чему-то всерьёз привязаться (вынесем мужа Диму за скобки, иначе вовек не самоидентифицироваться). Два больших (или небольших?) общечеловеческих этапа – детство/отрочество (с родителями) и юность (в университете). А после какие-то мелкие периоды, переезды, туда-сюда – хаос в общем, а хотелось бы космоса, чтобы организованно и со смыслом. Тем более теперь, когда в жизни стали вдруг появляться вещи, к которым хочется привыкать, делать их родными. 

Хочется быть своей на работе, в университете, среди коллег, друзей, учеников. Вписываться в пространство, где живёшь, чтобы были места любимые и нелюбимые, исхоженные вдоль и поперёк дороги. Чтобы узнавать людей на улице и обучиться, наконец, этому чёртову искусству “салонных” разговоров, чтобы всегда было с кем сходить в кино или попить кофе. А как мне хочется законсервировать в своей жизни университет, это не передать словами. Пустить корни глубоко-глубоко, чтобы никакие жизненные неурядицы и невзгоды не страшны были. Чтобы мой университет – моя крепость и не иначе. 

Никто ведь и не спорит, есть своя доля романтики в том, чтобы в омут с головой и сжечь все мосты, но удивительно, насколько это совсем не то, чего мне хочется именно сейчас.

Жизнь по средам

В среду я не работаю и не учусь, но просто так удовольствия ради торчу в универе. А всё потому что в нашем универе можно жить. Можно аки древний грек возлежать с книжкой на мягких диванах в комнате отдыха, куда не пускают сопливых бакалавров, но только людей со званиями да степенями или как минимум, что больше про меня, на степень замахнувшихся. По соседству возлежат многоумные доктора и профессора всяких-разных наук, чьи интеллектуальные, а чаще бытового характера беседы можно подслушивать, делая вид, что читаешь или спишь или просто слишком воспитанный, чтобы подслушивать. Тут же можно спуститься в спортзал и попотеть на беговой дорожке или велосипеде или даже поскалолазить, чего я никогда не делаю, разве что на беговой дорожке да и то больше для галочки и редко до такой степени, чтобы вспотеть. Здесь же можно принять душ, высушить волосы, отобедать в кафе с видом на башню и скидками для студентов и преподавателей. Можно уйти в книжные лабиринты необъятной библиотеки, сидеть за компьютером, лежать за ноутбуком, а если заранее ещё и подсуетиться, попасть на какой-нибудь бесплатный жутко или средне интересный семинар.